На Северном Кавказе ощущается дефицит реальных институтов

Система управления, построенная на принципах жесткой централизации, имеет свою внутреннюю логику, далеко не всегда соответствующую потребностям наиболее эффективного достижения поставленных целей. Еще в позднесоветскую эпоху была сформулирована закономерность: в централизованной системе первой реакцией на то, что какая-то задача не решается, является создание нового ведомства и возложение на него ответственности за ее решение. При этом на практике это часто приводило к противоположным результатам – новое ведомство начинало бороться за «место под солнцем», перетягивать на себя функционал существовавших ранее органов управления, вступать в конфликты за ресурсы. В итоге управляемость не повышалась, а, наоборот, падала.

Представляется, что в данном случае мы видим реализацию той же логики, и, весьма вероятно, с теми же результатами в перспективе. Количество «игроков», вовлеченных в процессы управления Северо-Кавказским федеральным округом, существенно возросло. При этом пока не ясно, как будут распределяться полномочия, разделяться ресурсы, согласовываться интересы. Ситуация еще более усугубляется тем, что, наряду с «внутривидовой» конкуренцией – между управленческими структурами, занимающимися непосредственно СКФО, будет усиливаться и «межвидовая» конкуренция – в частности, за ресурсы на развитие туризма между Северным Кавказом и Крымом.

Вряд ли новую систему управления можно выстроить в соответствии с моделью: министерство сосредоточит у себя экономические функции, а полпредство – силовые, поскольку первое возглавил бывший губернатор, а второе – генерал. Вопросы экономики и безопасности на Северном Кавказе тесно переплетены. Задачи привлечения инвесторов, особенно в рекреационный сектор, а затем и туристов, требуют не масштабных спецопераций и усиления военного присутствия в северокавказских регионах, а выработки реальных механизмов достижения гражданского мира, организации диалога между различными общественными силами, находящимися сейчас «по разные стороны баррикад». Кто в новой системе управления будет нести ответственность за исполнение подобной функции – непонятно. Ведь ее нельзя отнести ни к «экономическим», ни к «силовым» функциям. Однако без решения этой задачи вряд ли удастся достичь серьезного прогресса и в одном, и в другом направлении. И многочисленные ведомства будут лишь обвинять друг друга в недостаточно эффективной работе для достижения конечного результата.

Таким образом, на Северном Кавказе ощущается в первую очередь не недостаток централизованных управленческих структур, а дефицит реальных институтов, в рамках которых можно было бы организовывать диалог и обеспечивать разрешение конфликтов. Это хорошо видно на примере конфликтов, связанных с границами муниципальных образований. Ситуация вокруг наиболее «громких» конфликтов такого рода в последние месяцы показала, что, вопреки административным усилиям органов власти, реального движения в сторону разрешения этих конфликтов нет. Что наиболее важно, не существует «дорожной карты» урегулирования и неясно, кем и как она может быть разработана с учетом позиций всех сторон. При этом представители региональных властей на Северном Кавказе весной 2014 г. выступали с заявлениями по поводу имеющихся в их республиках конфликтных ситуаций, обязуясь разрешить их в сжатые сроки, но не предлагая каких-либо конкретных путей их преодоления.

Ирина Стародубровская – руководитель Научного направления «Политическая экономия и региональное развитие»,
Константин Казенин – с.н.с. Научного направления «Политическая экономия и региональное развитие»

Подробнее см. в обзоре «Экономическое развитие России» № 6, 2014 г.