Нет никакого контроля над рисками рынка потребкредитования

Лично я противник того, чтобы банковский сектор выступал локомотивом роста. Банковская система должна развиваться темпами, примерно равными темпам роста экономики. Иначе это приведет к структурным диспропорциям и последующим кризисам.

Для обеспечения качественного экономического роста необходима экономическая свобода в реальном секторе и жесткий надзор в финансовом секторе. Во всех случаях финансовый сектор является вторичным, он не может обеспечить экономический рост. Кстати, мы сравнивали вклад ВВП от финсектора: 8% в США и Европе, в России – 4%. Но даже при двукратном росте ясно, что финсектор не может быть источником экономического роста. Экономика – это реальный сектор. В то же время есть масса примеров того, как кризис, возникший в финансовом секторе, переносится в реальный. Поэтому в нем нужен жесткий надзор.

В целом, если говорить о текущей ситуации в российском финсекторе, можно сказать, что ликвидности на рынке достаточно и Банк России ведет достаточно правильную политику в отношении ставок рефинансирования.

Угроза есть со стороны рынка потребительского кредитования, на котором наблюдается перегрев на протяжении 1,5 лет. Для такого масштабного развития потребкредитования у нас нет никаких средств. И то, что сейчас в виде рефинансирования выдано 2,2 трлн руб. кредитов и что ЦБ стал нетто-кредитором, а не кредитором последней инстанции банковской системы, несомненно, является шагом навстречу к банковскому кризису.

Напомню, что еще в 2012 г. по показателю доли расходов на обслуживание задолженности по потребкредитам в располагаемых доходах мы догнали США. Расходы на выплату процентов и основной суммы долга составили 11,5% от располагаемых доходов населения. Однако в США задолженность по банковским кредитам населения составляет 85% ВВП, а у нас 14%. И многие эксперты, основываясь на этих данных,  говорят, что у нас есть поле для развития потребительского кредитования. Это ложное представление. У нас кредиты очень дорогие и очень короткие. И дальнейшее наращивание долга приведет к кризису плохих долгов, потому что население не сможет обслуживать эти кредиты.

Согласно данным ЦБ, у нас средний срок потребительского кредита – 2 года при средней ставке 17%, это очень дорого. В принципе, ипотека – отличный способ стимулировать экономический рост и решать социальные проблемы. Но не под 20% годовых, потому что в этом случае заемщик оплачивает две квартиры всего за пять лет. 12% по корпоративным кредитам – это тоже не вариант для развития реального сектора. Конечно, на рынке есть проблема длинных и дешевых денег, ставки должны быть максимум 7%.

Потребительское кредитование в нормальном, европейском или американском понимании, может существовать, только если в разы удлинятся сроки и снизятся ставки. А это дело очень нескорое. В ближайшие 3–5 лет я не вижу никаких перспектив для здорового развития потребительского кредитования, без угрозы возникновения банковского кризиса. Банкам на данном этапе эта ситуация выгодна, но риски очень высоки.

И при таком росте (на 40% в год) очевидно, что нет никакого контроля над рисками. Потребительские кредиты фактически раздаются на каждом углу всем и вся. И отсутствие проблемы плохих долгов связано с тем, что просрочка пока скрывается за темпами роста. Как только они снизятся, плохие долги будут расти.

В 2012 г. правительство сквозь пальцы смотрело на эти проблемы, потому что порядка 1,5% роста ВВП было достигнуто с помощью потребительского кредитования. Стремление расти любой ценой, особенно в предвыборный цикл, можно было понять. Но сейчас это уже слишком опасно.

А.Л. Ведев – директор Центра структурных исследований