Продовольственная безопасность страны зависит от развития малого бизнеса в сельском хозяйстве

Кому отдать эти деньги? В России сложились многообразные аграрные структуры по территории страны, в которых есть место всем: от личного подсобного хозяйства до холдинга с многочисленными сельскохозяйственными организациями в составе. Все сельхозпроизводители вносят свою лепту в продовольственную безопасность страны.

С одной стороны, в последние годы стало снижаться производство в  хозяйствах граждан, хотя они все еще производят 41% всей сельскохозяйственной продукции. Теперь сельские жители почти все покупают в магазине. Исключение - овощи и картофель, которые все еще в большей мере производятся самими сельскими жителями. С 2008 г. по 2014 г. в хозяйствах граждан сокращено производство свиней на 345 тыс. тонн (30%), в крестьянских (фермерских) хозяйствах – на 25,5 тыс. тонн (33%). Причем, в Белгородской области сельские жители держали 110 тыс. свиней, а теперь там осталось менее ста. Сократили не по своей воле, а чтобы снизить риск заболеваний для крупных комплексов. Крестьянские фермерские хозяйства развиваются динамично, но пока производят 10% всей сельскохозяйственной продукции.  Производство в сельскохозяйственных организациях – 49%, причем, подавляющее число из них относятся к субъектам малого предпринимательства и не являются подразделениями агрохолдингов.  

С другой стороны, наблюдается концентрация производства в отдельных холдингах. Парадокс: инвестиции в одну организацию ведут к росту производства, но и увеличивают риски продовольственной безопасности страны. Например, агрохолдинг ВАМИН (Татарстан) - крупнейший производитель молока в республике. В настоящее время он находится в состоянии банкротства. Как показывает практика, случаи сохранения производства при банкротстве сельскохозяйственных организаций практически не встречаются.  Чтобы не допустить такого и с ВАМИН Правительство республики вынуждено контролировать этот процесс, стимулировать тех, кто будет продолжать вести производство в рамках других организаций.

Вместе с тем, ныне обсуждаемая программа помощи сельхозпроизводителей может быть нацелена на поддержку именно крупных агрохолдингов, которые и без того находятся в выигрышном положении не только перед мелкими фермерами, но и организациями другого масштаба производства. Это обусловлено тем, что монополизация производства в крупных компаниях усиливает их позицию как лоббистов в выбивании различных мер поддержки, в т.ч. – вне рамок государственных программ. Причем, чем крупнее холдинг, тем больше его доля в производстве и зависимость правительства от него: а вдруг с холдингом что-то случится?  Особенно, в условиях, в которых мы сейчас живем. Оно вынуждено будет их поддерживать.

Такая позиция не выглядит обоснованной. Ограниченное число пусть самых крупных холдингов – это не все сельхозпроизводители. Тем более, что есть проблема с долгами по ранее выданным кредитам. Есть много отдельных организаций, которые не имеют таких лоббистских возможностей. Даже в свиноводстве кроме 20 холдингов, производящих более половины от производства среди сельхозорганизаций и фермеров, есть много других организаций, фермерских хозяйств. Есть еще хозяйства населения, которые производят более 20% всей свинины в стране.  Для них, живущих в разных частях страны, имеющих разные объемы производства, тоже нужна поддержка.  Рассредоточение производства по разным организациям, небольшим фермам при условии соблюдения зооветеринарных требований повышает устойчивость общего производства к заболеваниям, способствует снижению нагрузки на экологию. Рассредоточение производства по отдельным сельскохозяйственным организациям без объединения в холдинг увеличивает устойчивость сельскохозяйственного производства: в случае проблем с возвратом долгов не рушится огромная система, а выпадает один производитель. Сохранение отдельных сельскохозяйственных организаций, фермерских хозяйств, хозяйств населения разнообразит аграрную структуру, обеспечивает занятость на обширных территориях страны и повышает конкуренцию производителей.

Кроме того, нет в мире таких крупных компаний, которые имели бы многочисленные сельскохозяйственные подразделения в виде собственных. Есть крупнейшие компании, которые работают с тысячами самостоятельных фермеров. Эти компании производят корма, отрабатывают технологии, перерабатывают фермерскую продукцию, занимаются разведением животных, которых потом передают сельхозпроизводителям, делают много другого. Они – мощные, им государство не помогает. Помогает более слабым – отдельным сельхозпроизводителям.  При этом – ограничивает поддержку для одного, чтобы многие могли также развиваться.

Актуальным будет напоминание, что в тяжелые годы 1994-1998 г. именно мелкие сельхозпроизводители в России оказались тем буфером, который не дал упасть производству еще ниже. Сегодня тоже сложный период. Поэтому вряд ли целесообразно ориентировать поддержку на крупный бизнес. Все должны иметь на нее право. Малые – больше.
Во-первых, было бы полезно до распределения дополнительных бюджетных средств понять, какие направления поддержки были эффективны. Если Минсельхоз не в состоянии провести такие расчеты, то почему он не заказал такую работу специалистам?  Если таких расчетов нет, то почему нужно давать кому-то большую помощь? Конечно, это нужно было бы сделать еще в 2013 г. после окончания срока действия Госпрограммы 2008-2012гг. Однако не поздно сделать и сейчас.

Во-вторых, обеспечить широкий доступ к поддержке. Если фермерские хозяйства – единственные из всех типов сельхозпроизводителей продемонстрировали приросты производства молока, и есть желающие участвовать в программе, то нужно всем им обеспечить поддержку. Желательно, «кустом» - нескольким рядом работающим фермерам, чтобы потом они могли кооперироваться и поставлять на завод крупные партии молока. В-третьих, было бы полезно ввести ограничение на сумму поддержки, которая предоставляется одной организации, а также на холдинг. Например, вне зависимости от числа организаций в холдинге они не должны получить более определенной суммы государственных субсидий с учетом уже полученной в этом году другими организациями холдинга.

Сейчас увеличиваются ставки по кредитам в банках. Субсидирование процентной ставки было одним из главных мероприятий по объемам поддержки. Сейчас встает вопрос о том, нужно ли и дальше отдавать все больше государственных средств коммерческим банкам, субсидируя ставку? Особенно в условиях долговременных кредитов. Вряд ли это целесообразно: все больше средств будет уходить на поддержку – фактически – банковской системы, сокращается доступ к поддержке новых участников.  Кажется, что более актуально субсидировать приобретение техники и оборудования. Тем более, что фермеры не получают субсидии по кредитам для строительства дорого комплекса, им нужны тракторы, оборудование.

Если дополнительная поддержка будет идти в рамках уже установленных мероприятий поддержки, то нужно понимать, что есть два ограничения:

1.    Условие софинансирования поддержки регионами. Не все регионы смогут пересмотреть свои бюджеты. По стандартной процедуре это означает, что сельхозпроизводители территории поддержки не получат.

2.    Россия ввела санкции и ограничила ввоз в страну продукцию со стороны ряда стран. Однако Россия не исключила себя из ВТО. И условия должна соблюдать. В 2014 г. размер Агрегированного Показателя Поддержки (АПП) не может превысить 8,1 млрд долл.  По курсу 37,4 руб./долл. - 216,5 млрд руб. Это означает, что обязательства России могут быть уже нарушены. Тем более, что регионы проводят свое финансирование поддержки (вне рамок Госпрограммы), которая почти целиков – янтарная, затраты на которую учитываются при расчете АПП.  

Очевидно, что для преодоления этих ограничений нужно (1) отказаться от института софинансирования; (2) пересмотреть формулировки мероприятий поддержки, механизмы и условия предоставления, чтобы перевести максимально большую поддержку в «зеленую» корзину. Это исключит часть поддержки из подсчета АПП. Нужно ограничивать регионы в осуществлении «янтарной поддержки». В будущем нужно принять порядок квотирования мер «янтарной» поддержки, оборот квот между регионами. В настоящее время для этого нет времени, поэтому сейчас проще ограничить регионы в предоставлении янтарной поддержки из своего бюджета.

Еще одна проблема связана с транзакционными издержками оформления субсидий, субсидированных кредитов. Это серьезное ограничение, отсекающее фермеров и владельцев ЛПХ от поддержки. В настоящее время все сделано так, что для оформления нужен отдельный сотрудник, который занимался бы оформлением субсидий, поскольку процесс трудоемкий. Отдельную штатную единицу может себе позволить сельскохозяйственная организация, но не фермер или владелец ЛПХ. В этой связи было бы полезно подумать над упрощением процедуры оформления субсидий и субсидированных кредитов. Например, не заставлять собирать новый стандартный пакет для получения другого вида субсидий. Это дорого и долго. Было бы полезно сформировать один пакет, сдать в районное управление сельского хозяйства, которое с электронной подписью рассылало бы в нужные для получение субсидии места.

Наталья Шагайда - директор Центра агропродовольственной политики