Жизнь на другой стороне бутерброда

Хотя никто в России не ожидает потрясений, 2003 год начался с широкого разброса прогнозов роста экономики: от чрезмерного оптимизма, особенно в частном секторе (этой позиции нередко придерживаются иностранные аналитики) до мрачных предсказаний полугосударственных "мозговых центров".

Чем вызвано такое расхождение взглядов? Оптимисты, говоря, что "они чувствуют ситуацию", указывают на то, что официальная статистика совершенно не умеет измерять деятельность частного сектора, особенно новых малых и средних предприятий (МСП) и сферы услуг. Прибавьте к этому значительную по объему теневую экономику, и будет трудно опровергнуть утверждение о том, что Госкомстат не охватывает наиболее динамично развивающуюся часть, а, значит, скорее всего, недооценивает не только уровень, но и рост экономической активности.

Пессимисты также говорят, что "чувствуют ситуацию" и в подтверждение своей правоты приводят цифры. А цифры свидетельствуют о сокращении роста инвестиций, что является основным индикатором направления развития событий в будущем, о прекращении роста коэффициента использования производственных мощностей и о том, что издержки - заработная плата, внутренние цены на энергоносители и реальный обменный курс - увеличивались гораздо быстрее производительности. Вывод состоит в том, что послекризисное восстановление экономики закончилось: благодаря большому объему недостаточно загруженных мощностей, снижению курса рубля и высоким ценам на нефть обеспечивались высокие темпы роста после 1998 г., нейтрализовавшие резкое увеличение издержек. Однако теперь, когда потенциал восстановления исчерпан, а мощности полностью загружены, рост снова зависит от инвестиций, что и беспокоит скептиков.

Эта пропасть глубже, чем может показаться. Егор Гайдар, известный меткими экономическими сравнениями, недавно провел параллель между опасностью сегодняшней ситуации и последствиями ленинской НЭП с неожиданно бурным восстановлением экономики в 1923-1927 гг. Когда процесс восстановления закончился так же неожиданно, как и начался, большевики даже перестали делать вид, что используют рыночные механизмы. Другие сравнивают богатую нефтью Россию с путником, который засыпает в снежном сугробе.

Однако, если пройти по главной городской улице - и не только в Москве - то заметны признаки экономического бума. Даже официальная статистика говорит о нехватке квалифицированных работников, бурном росте объемов кредитования частного сектора и увеличении притока иностранных инвестиций, значительную часть которых составляет репатриированный российский капитал. К этому следует прибавить растущее число крупных сделок "под подпись", и контракт с ВР - это лишь самая значительная из таких сделок.

Так кто же прав? Здесь стоит вспомнить теорию "сэндвича", согласно которой в России есть три разных группы предприятий, существующих в виде перекрывающих друг друга слоев. Оценка экономической ситуации зависит от рассматриваемой группы.

На верху находится базовая группа экспортеров природных ресурсов, вокруг которых строятся финансово-промышленные группы. При нынешних ценах на нефть, газ и другие основные ресурсы они добились самого значительного среди всех предприятий повышения производительности. Одно из наиболее существенных изменений заключается в том, что постоянно увеличивающийся поток наличности, создаваемый базовой группой экспортеров, возвращается в экономику (хотя все еще не полностью и не через отечественный финансовый сектор, а через иностранных посредников).

В самом низу находится слой предприятий нового типа, созданных и развивающихся в условиях конкуренции. Именно эта группа является двигателем экономического роста в других постсоциалистических странах, однако в России этот сектор развивается крайне медленно и доля тех, кто работает в нем, мала.

В середине находится большая группа старых "постсоветских" предприятий, у которых нет ни соответствующих технологий, ни навыков управления, а нередко и ликвидных средств. В России эта группа больше, чем в странах Центральной Европы и в ней более всего заметны прогрессивные сдвиги в развитии экономики или их отсутствие.

Судьба этой неконкурентоспособной группы отчасти зависит от инвестиций. В настоящее время источником инвестиций могут быть лишь доходы от экспорта или иностранные инвесторы. Прогресс в этой области незначителен, но заметен: увеличилось число слияний и поглощений и количество компаний, успешно преодолевших кризис, что, в свою очередь, объясняет оптимистичные настроения. (Здесь, однако, следует помнить о том, что источник нынешнего роста обуславливает дальнейшее усиление господства крупных финансово-промышленных групп, создавая препятствия для устойчивого роста в будущем.)

Однако эти проблемные предприятия должны конкурировать с новыми компаниями. И здесь прогресс незначителен. Если минерально-сырьевой комплекс может привлекать инвестиции и использовать иностранные финансовые ресурсы, то новые МСП страдают от чрезмерной бюрократии, отсутствия доступного финансирования и от конкуренции со стороны крупных предприятий, которые зачастую пользуются поддержкой региональных администраций. Старые предприятия, однако, нередко являются главными поставщиками рабочих мест, а компании, "принадлежащие олигархам", как правило, имеют хорошие связи. В итоге, и те, и другие могут быть заинтересованы в том, чтобы защитить себя от посягательств со стороны новых предприятий, в том числе, оказывая давление на местных чиновников.

В этих условиях результаты недавнего исследования, проведенного Центром экономических и финансовых исследований (ЦЭФИР) в сотрудничестве со Всемирным банком, обнадеживают. Исследование отслеживает прогресс в изменении условий предпринимательства. В частности - исполнение пакета законов, принятых в период с августа 2001 г. по январь 2003 г. и направленных на упрощение бюрократических процедур и ограничение масштабов коррупции. Результаты обследования свидетельствуют о сокращении этого бремени для малых предприятий. Эти данные вполне согласуются с результатами других исследований, собранных Всемирным банком и ЕБРР, которые говорят об улучшении делового климата во всех странах Восточной Европы, в России и СНГ.

Главный вывод последнего исследования заключается в том, что реформы начинают работать и на малые предприятия. Повсеместно улучшаются условия предпринимательства. Там, где было время для того, чтобы результаты реформы стали заметны, прогресс был существенным, а там, где законы только недавно вступили в силу, прогресс был менее значительным. Такая картина свидетельствует о значении адресности реформ. Возможно, они медленно разрабатываются и с трудом осуществляются, однако они уже стали давать результаты.

Стоит вспомнить ряд структурных вопросов, имеющих большое значение для развития России в долгосрочной перспективе. Во-первых, результаты исследования подтверждают привилегированное положение крупных предприятий. Во-вторых, дерегулирование проходит успешнее в тех регионах, где доля мелких предприятий была выше с самого начала. В третьих, исследование еще раз подтверждает, насколько глубоко укоренилась в системе коррупция. На вопрос о том, почему они пользовались услугами посредников или "консультантов", связанных с местными администрациями, 20% опрошеных ответили, что в противном случае их заявки на получение лицензии или сертификацию не были бы рассмотрены.

Итак, ситуацию нельзя назвать безоблачной. По существу, условия предпринимательства, сохраняющиеся в большинстве сфер деятельности, представляют собой нарушение законодательства. По сравнению с первым исследованием, проведенным весной 2002 г., наиболее серьезным фактором, осложняющим жизнь малых предприятий, оказалось усиление честной конкуренции, а не введение одного из многочисленных государственных препонов. Условия предпринимательства в России для небольших и новых предприятий по-прежнему трудны, хотя начавший действовать пакет законов о дерегулировании экономики подтверждает правильность выбранного пути.