Объединение с Белоруссией sine ira et studio

Читая документы, посвященные объединению, убеждаешься, что пять прошедших лет не прошли зря. Сейчас уже, наверное, мало кто помнит, но одной из причин отставки Е.Гайдара с поста первого вице-премьера в январе 1994 года явилось намерение Президента подписать наспех сколоченные и непродуманные документы о союзе с Белоруссией, результатом которых было бы возвращение прямиком к хаосу 1991 года - в стране появлялось два эмиссионных центра, а из двух дефицитных бюджетов намеривались сделать один, с еще большим дефицитом. Да и все остальные идеи не выходили тогда за рамки простого тезиса "Объединимся, а там видно будет".

Сейчас видно, что решительность позиции Гайдара не прошла бесследно. Ситуация теперь существенно иная. Принципы организации экономического пространства, заложенные в проект союзного договора, гораздо более продуманы, чем это было ранее. Они адекватны накопленному нами опыту и достаточно реалистичны. Удачной является формулировка относительно союзного бюджета, запрещающая формирование его с дефицитом и не допускающая получение займов из единого эмиссионного центра. Это очень важное положение, которое стоило бы включить в конституционное законодательство самих государств-участников. (Я, во всяком случае, рекомендовал бы России включить этот принцип в свою Конституцию, безотносительно к перспективам достижения союза с Белоруссией). Предполагается исключительно казначейское исполнение бюджета. Законопроекты, предусматривающие бюджетные расходы, вносятся только при согласии исполнительной власти (в России сейчас - лишь при наличии правительственного заключения).

Неплохо прописаны положения о едином эмиссионном центре, хотя явно не хватает тезиса о независимости, несменяемости и иммунитете его руководителя. Справедливо декларируется необходимость создания единого законодательства, единого таможенного и экономического пространства, формирование единой энергетической и транспортной систем, и т.д.

Не все, конечно, гладко. Было бы лучше, если бы договор дублировал ряд важнейших положений действующей российской Конституции, таких, например, как роль частной собственности и ее неприкосновенность, ключевая роль конкуренции и обязанность государства по ее поддержанию и некоторых других. Настораживает наличие статьи о "единой политике в области ценообразования, включая вопросы регулирования цен и тарифов". Это положение можно интерпретировать как угодно (то ли речь идет о ценах естественных монополий, то ли обо всех ценах, причем я опасаюсь, что подавляющая часть населения и элиты вкладывает сюда второй, лукашенковский смысл).

Еще более смущает (если уже не возмущает) крайняя невнятность документа относительно политических прав и свобод. А ведь это не только политический вопрос. Без этих гарантий рыночная экономика приобретет крайне ущербный вид, очень милый, конечно, сердцу нынешнего белорусского президента, однако весьма неприятный для нас, россиян.

Конечно, можно сказать, что российскую Конституцию никто не отменяет. Да и отечественная политическая элита вовсе не намерена делиться властью с белорусской, что вселяет некоторые надежды. И все-таки чувство тревоги при знакомстве со всеми этими документами не исчезает.

Почему нам нужен такой сложный процесс объединения, "сближения" законодательств, "выравнивания макроэкономических показателей" и т.д.? Народы хотят жить в едином государстве - так давайте создадим это государство наиболее простым способом! Базовое экономическое и политическое законодательство России, даже при всех его недостатках, является уже достаточно развитым и уж точно качественно лучшим, чем белорусское. Почему оно должно "сближаться" с белорусским законодательством? Сомневаюсь, что гибрид будет лучше, скорее - хуже. Зачем же политиканствовать? Почему Белоруссии просто не принять российское законодательство, начиная, скажем, с очень хорошего Гражданского Кодекса РФ? Если братское государство к этому не готово, так это ему нужно время для адаптации - а Россия готова объединиться хоть сейчас. Почему бы не принять российское законодательство о Центральном Банке? Наконец, почему бы Белоруссии не инкорпорировать в свой Основной закон базовые принципы действующей российской Конституции (хотя бы в части принципов организации экономической жизни и основных прав и свобод)?

Принятие за основу российского законодательство сильно упростило бы всю процедуру сближения. А согласие с базовыми российскими конституционными принципами определило бы и ориентир при формировании общей нормативной базы. Не надо лукавить: соотношение масштабов России и Белоруссии таково, что всерьез речь может и должна идти только о вступлении Белоруссии в Россию, даже если по форме эти и будет выглядеть как создание "союзного государства". Альтернативой этого может быть только подчинение России воле харизматического белорусского вождя.

Нам могут возразить, что сближение должно идти на паритетных началах. Но почему? Разве люди в обеих странах не считают себя единым народом? Кому нужно создавать какой-то "третий первый" центробанк, когда российский ЦБ вполне мог бы стать единым эмиссионным центром для всего государства. А если кто-то в Белоруссии хочет оставить в своих руках контроль за распределением эмиссионной прибыли, то об этом надо говорить прямо.

Однако вместо этого нам предлагают более сложный путь. И здесь уже возникают сомнения и неясности. Как говаривали в советские времена, опасен не коммунизм, а процесс его строительства. Полагаю, что "движение к союзу" может оказаться опаснее самого союза. Мы так и не получили ответа на вопрос, например, о перспективах формирования единого таможенного пространства, которое в настоящее время иначе, как "черной дырой" в российском бюджете не называют. Возникает естественный вопрос: готова ли Белоруссия организовать совместный контроль на границах Союза, причем при активной роли российских таможенников? Или период "сближения законодательства" есть не что иное, как продление функционирования "черной дыры"? Список вопросов такого рода можно продолжить.

В этой статье я не стал поднимать вопросы о том, кто и сколько заплатит за объединение, кому это боле выгодно и почему. Подобные расчеты, по моему твердому убеждению, всегда носят конъюнктурно-политический характер. "Расчетами" обосновать можно все, что угодно (или почти все, что угодно). Вопрос объединения народов - политический. А музыку политики нельзя измерить алгеброй экономики. Однако коли политическое решение принято, политические рамки заданы, можно и нужно говорить об экономической рациональности предпринимаемых шагов. И сейчас настало время говорить на эту тему.