Экономическое чудо в Охотном Ряду

28 ноября премьер Михаил Касьянов поздравил студентов Академии Народного хозяйства, ректором которой является Владимир Мау, с 25-летием ВУЗа
(Фото: АЛЕКСЕЙ КОНДРАТЬЕВ)

Какое место заняла старая Дума в экономической истории России и какое место уготовано новой? С этими вопросами "Итоги" обратились к ректору Академии народного хозяйства при правительстве РФ Владимиру Мау.

- Владимир Александрович, какую роль, на ваш взгляд, сыграла ушедшая Дума в формировании экономического курса страны?

- Впервые у нас был парламент, в основном поддерживающий политику реформаторски настроенного правительства. Cпрос на реформы является одним из важнейших факторов их успеха. И в этом смысле Дума сделала свое дело: одобренный депутатами базовый пакет нормативных актов, на мой взгляд, вывел российское экономическое законодательство в число лучших в Европе. Созданы базовые законодательные предпосылки для устойчивого экономического роста.

- Тогда почему сама российская экономика пока не одна из лучших в Европе?

- У нас есть серьезная проблема, характерная для всех революционных трансформаций начиная с Англии времен Кромвеля: это конфликт между темпами модернизации экономических и политических институтов. Экономические институты развиваются гораздо быстрее политических. Если, например, денежную политику можно изменить резко, просто ограничивая работу печатного станка, если при наличии политической воли и поддержке законодателей можно довольно быстро перейти от дефицитного бюджета к сбалансированному или профицитному, то с ходу перейти, например, к честному суду и эффективному госаппарату при помощи каких-либо законов нельзя. В результате сегодня мы находимся в ситуации падающей производительности экономического законодательства: каждый новый законопроект дает все меньшую отдачу, потому что требует более эффективных институтов реализации этих законов. Вот здесь-то, собственно, и кроется главная проблема. Ради ее решения и задумана административная реформа, законодательным оформлением которой предстоит заняться новой Думе. Хотя, по моему мнению, помимо законотворчества это в большой мере еще и вопрос практики, традиций, это вопрос, требующий большего времени, чем отпущено любому законодательному органу.

- Какие, на ваш взгляд, законы, принятые за последние четыре года, были самыми важными для экономики?

- Несомненно, все налоговое законодательство: начиная от подоходного налога, налога на прибыль и платы за природные ресурсы. Мы впервые пошли по пути построения не той системы, которая теоретически кажется очень красивой, а той, реализацию которой позволяет административный ресурс государства. Некоторые скажут: очень хорошо иметь прогрессивную налоговую систему. Да, хорошо, если можете собирать прогрессивный налог. В противном случае государству честнее сказать: я буду собирать тот налог, который я способен собрать. И собирать тринадцать процентов, а не морочить всем голову. Шла очень тяжелая дискуссия, правильно ли законодатель пошел на отмену инвестиционных льгот - там тоже произошло резкое упрощение налога, его снижение при отмене льгот. Поначалу, в 2002 году, казалось, что неправильно - инвестиции упали. Но законодателю хватило ума и выдержки дождаться начала второго года, когда выяснилось, что падение инвестиций было лишь адаптацией к новым налогам. И в 2003 году инвестиции быстро пошли вверх. Неплохие законы были приняты в области дерегулирования экономики. Но проблема в том, что они могут хорошо работать лишь при эффективной судебной и административной системах. Тут нужна быстрая и эффективная судебная система, которая позволит бизнесмену не бояться, скажем, милиционера или санитарного врача, а подать в суд на их противоправные действия. Этого у нас пока нет.

Что касается земельного законодательства, то мое представление о нем несколько отличается от принятого. Это тоже тот случай, когда практика важнее писаного права. У нас развивалась, конечно, частная собственность на землю, и мы это наконец законодательно зафиксировали. Так что правила игры становятся более прозрачными и понятными. Но сам по себе этот закон не создаст рынок земли, тут тоже нужна практика. И еще. Думе удалось в основном удерживаться от популизма, и практически все бюджеты, во-первых, были неплохими, во-вторых - каждый из них был лучше предыдущего и по заложенным в него прогнозам, и с точки зрения предвосхищения трудностей, и в смысле увеличения прозрачности ряда статей, включая военные. Хотя до совершенства, разумеется, еще далеко.

- Какие проблемы должны стать законодательными приоритетами новой Думы в сфере экономики?

- Во-первых, налоговая реформа пока еще не дополнена реформой бюджетных расходов. Это очень сложный процесс, он связан не только с тем, сколько и куда тратить, но и через какие процедуры. Например, в рамках системы медицинского страхования можно финансировать сами учреждения или предоставляемые ими услуги. Если финансировать учреждения, то они могут прекрасно жить, не предоставляя услуг. Если финансировать услуги, то как их измерить? Тут очень сложно с критериями, но это решаемая задача. К тому же если сейчас направить больше средств, скажем, на здравоохранение, то скорее всего это будет абсолютно неэффективно, потому что его нынешняя структура и инструменты оплаты услуг не дают качества. Нам нужна глубокая реформа системы здраво-охранения. Но потребовалось несколько лет, чтобы ситуацию с бюджетными расходами глубоко проработать, особенно в секторах медицины, здравоохранения, финансирования армии. Во-вторых, необходима реформа банковского законодательства. Тут я бы все-таки пытался максимально учитывать опыт европейского сообщества. Конечно, законодательство ЕС не является идеальным, и очень многие части экономического права у нас лучше, в частности бюджетная, сельскохозяйственная и налоговая системы. Но поскольку мы заинтересованы в едином с ЕС экономическом пространстве, то целый ряд позиций, скажем, банкротства, банковское законодательство, мы могли бы развивать с учетом европейского опыта.

- В новой Думе, надо полагать, продолжатся бурные дебаты по вопросу об изъятии природной ренты. И, похоже, эта тема станет тем популистским коньком, которого оседлают многие думские фракции перед выборами президента...

- Это более сложная и тонкая проблема, чем то, о чем говорит, скажем, Сергей Глазьев. Надо ли усиливать налоговую нагрузку на нефтегазовый сектор? Ответ - надо, потому что при нынешних ценах на нефть рентабельность других секторов гораздо ниже. Это дестимулирует развитие других секторов. Но здесь сразу возникают две проблемы. Первая: как извлекать эту ренту? Как только вы начинаете брать больше с богатых месторождений, то тут же создаете коррупционный механизм: немедленно появляются чиновники, которые решают, какие из них более богатые, а какие менее. Инопланетян пригласите - и тех немедленно купят. Русский политэкономический язык вполне понятен. Каждый, кто говорит: "Давайте дифференцируем налог на добычу природных ископаемых", по сути предлагает повысить уровень взяточничества в стране. Так что вопрос о том, чтобы отнять нефтяной доход, хорош прежде всего с точки зрения человека, который будет его отнимать и перераспределять. Но он абсолютно бессмыслен с точки зрения нормальных граждан и даже элиты, которая не стоит у краников, перекачивающих эти доходы.

- Период перед президентскими выборами, с точки зрения продвижения экономической реформы, видимо, не лучшее время для законотворческих инициатив. Предусмотрен ли правительством амортизационный механизм на эти три месяца или издержки неизбежны?

- Вопросы политико-делового цикла достаточно хорошо изучены в экономической литературе последних двадцати лет. Да, эти издержки демократии неизбежны. Но хочу подчеркнуть, что издержки для экономики при других режимах все равно гораздо выше. Причем в нынешней российской ситуации, когда вероятность переизбрания действующего президента весьма высока, не должно возникнуть большого искушения для торможения законотворчества. Практика последних лет свидетельствует, что основным источником торможения в законотворчестве является сложность выработки законопроекта. К тому же, повторяю, основные проблемы сейчас кроются даже не в экономическом законодательстве, а в судебной и бюрократической практике.