России еще только предстоит разработать стратегию постиндустриального прорыва

Разработка стратегии роста высокими темпами предполагает прежде всего четкое осознание характера тех задач и вызовов, которые реально стоят перед страной в данное время. Иными словами, методы решения должны соответствовать характеру задачи.

Суть задачи, которую предстоит решать России, можно охарактеризовать как догоняющую (или даже опережающую) постиндустриализацию. Звучит тяжеловесно, но зато отражает существо проблемы. По форме задача эта аналогична той, что стояла перед Россией на рубеже XIX-XX веков. Однако она гораздо более сложна по сравнению с той, что стояла сто лет назад.

Решение это задачи не имеет пока исторических аналогов. Нет опыта, на который моно было бы опереться. Наиболее развитые страны мира являются пионерами этого процесса, они не решали задачи догоняющего развития. Те же страны, которые демонстрировали на протяжении последних десятилетий чудеса экономического роста (Южная Корея, Тайвань, Китай и др.), осуществляли переход от традиционного (аграрного) общества к индустриальному, то есть решали задачи, качественно иные по сравнению с теми, которые стоят перед Россией.

Главное отличие развития в условиях постиндустриальных вызовов состоит в том, что временные интервалы, на которые можно ориентироваться при разработке экономической стратегии, резко сужаются. Если в индустриальную эпоху можно было наметить приоритеты роста на 20-30 лет и при достижении их действительно войти в ряды передовых стран (что и сделали в свое время сперва Германия, а потом Япония и СССР), то теперь приоритеты быстро меняются. Грубо говоря, можно попытаться превзойти весь мир по производству компьютеров на душу населения, разработать программы производства самых лучших в мире самолетов и телефонов, но к моменту их успешного осуществления выяснится, что мир ушел далеко вперед. Причем ушел в направлении, о возможности которого при разработке программы всеобщей компьютеризации никто и не догадывался.

Все это требует существенного переосмысления своей роли - экономистами, с одной стороны, и государством (то есть политиками), с другой.

Экономисты должны признать принципиальную ограниченность своих прогностических способностей и отказаться от "опасной самонадеянности" (выражение Хайека) предложения рецептов экономического чуда. В исходном пункте экономической политики любой страны, осуществлявшей прорыв даже в индустриальных условиях, никто точно не знал, к каким результатам она приведет в долгосрочной перспективе. И лишь по прошествии значительного времени можно было делать выводы об успехе или неудаче проводимых мероприятий. Иными словами, надо признать, что лучшими специалистами по "экономическим чудесам" являются экономические историки будущего. Если в прошлую эпоху экономическое чудо было феноменом не столько экономического прогноза, сколько экономической истории, то тем более это справедливо для современного общества.

Это должно признать и государство. Действительно, как только экономический прогресс перестал базироваться на угле, стали, танках и ракетах, государство продемонстрировало крайне ограниченные возможности видения приоритетов. Отношение советской власти к генетике и кибернетике является лишь наиболее диким проявлением этой ограниченности. Но и без физического уничтожения носителей новых идей государство может легко встать на пути прогресса современной науки: достаточно сосредоточить в его руках большую часть денег на научные исследования.

Специфика постиндустриального прорыва предполагает выдвижение на передний план задачи обеспечения гибкости и адаптивности экономической системы, способность экономических агентов быстро и адекватно реагировать на вызовы времени. Адаптивность приходит на место концентрации ресурсов в качестве ключевого ориентира государственной политики. Причем адаптивность гораздо важнее формальных показателей уровня экономического развития, измеряемого данными о среднедушевом ВВП.

Постиндустриальное общество структурно отличается от индустриального тем, что доля услуг в ВВП и в занятости становится доминирующей. Движение в этом направлении уже обозначилось в современной России, однако надо придать ему более целенаправленный и последовательный характер. Стратегия прорыва (а не повтора) должна ориентировать на усиленное развитие сектора услуг, и прежде всего высокотехнологичных услуг. Хотя дальнейшая конкретизация была бы опасна.

Что же касается "промышленной политики" (или структурной политики), то она ни в коем случае не должна ориентироваться ни на "назначение победителей", ни даже на "выбор победителей". Оба таких подхода означали бы консервацию формирующихся пропорций. Гораздо важнее стратегия постоянной корректировки структуры, при которой власть готова гибко защищать политическими (в том числе и внешнеполитическими) методами всех, кто добивается успеха в мировой конкуренции.

Важные факторы стратегии прорыва лежат во внешнеэкономической сфере. Именно на постиндустриальный прорыв, а не на примитивную защиту "отечественных товаропроизводителей", должны быть нацелены переговоры по вступлению в ВТО, а затем и по вопросам формирования общего европейского экономического пространства. Политика должна быть ориентирована не на защиту неэффективных отраслей, а на обеспечение проникновения на мировые рынки перспективных производств и высокотехнологичных услуг. Такой подход предполагает принципиально иное, нежели теперь, представление о том, зачем нам нужно вступление в ВТО.

Это, в частности, относится к перспективам аграрного сектора в контексте ВТО. Российское сельское хозяйство способно конкурировать на мировых рынках (при некотором дополнительном развитии инфраструктуры). Этот сектор даже дает поле для новой политической игры: в ИЭПП недавно была высказана мысль, что в ходе переговоров по ВТО Россия могла бы пойти на решительное сближение со странами так называемой "Кайенской группы" (стран с низкой защитой сельского хозяйства, в которую входят, например, Австралия и Новая Зеландия).

Разумеется, акцент на секторе услуг не означает забвения других секторов, по которым у страны есть определенные перспективы развития. К таковым относятся, например, автомобилестроение и самолетостроение. Однако надо отдавать себе отчет в том, что при всей важности развития этих секторов (с политической, технологической и социальной точек зрения) они вряд ли станут точками прорыва в постиндустриальную систему координат.

Есть также ряд приоритетных с точки зрения постиндустриального общества, но выходящих за рамки экономической сферы секторов, на которых государство должно сосредоточиться в первую очередь. К ним относятся:

• Развитие образования. Россия имеет в этом секторе очевидные сравнительные преимущества, поскольку уровень и качество образования у нас явно превышают параметры, характерные для стран с аналогичным уровнем экономического развития. Между тем, именно вложения в образование являются важнейшим фактором обеспечения экономического рывка.
• Развитие здравоохранения. Эта отрасль, помимо собственно гуманитарной составляющей, имеет, по-видимому, значительный мультипликативный эффект, причем именно в секторах постиндустриального ряда. При всей условности подобного примера стоит отметить, что здравоохранение может в современных условиях сыграть ту же роль, что и железнодорожное строительство в индустриализации конца XIX века.
• Военная реформа и прежде всего радикальное изменение системы комплектования армии с выходом на контрактную армию в самые короткие сроки. Можно забыть о постиндустриальном рывке, если талантливая молодежь будет тратить силы для уклонения от армии и тем более уезжать по этой причине учиться и работать за границу. Значение этого фактора почему-то пока никем не учитывается.

К этому всему надо добавить реформу судебной системы и реформу госуправления, о чем в последнее время достаточно много говорится.

Наконец, не следует забывать и про макроэкономический фон. Преодоление острого макроэкономического кризиса несколько ослабило внимание к этим проблемам. Между тем, здесь тоже находится ряд важных факторов движения в направлении постиндустриального общества. В частности, очень важно провести глубокую реформу бюджетных расходов, ориентированную на резкое повышение их эффективности. Государство должно взять четкий курс не только на недопущение наращивания бюджетных расходов в долях ВВП но и на постепенное их снижение. Вероятно (хотя пока это только гипотеза), в постиндустриальном обществе страна, решающая задачи догоняющего развития, должна иметь бюджетную нагрузку более низкую, чем у наиболее продвинутых стран. (В отличие от индустриального общества, где из-за необходимости концентрации ресурсов картина оказывается прямо противоположной). В этой связи ориентиром бюджетной политики России могло бы быть снижение относительной бюджетной нагрузки при росте объемов бюджета в абсолютном выражении по мере экономического роста.