России необходимо надежно закрепиться в "клубе конвергенции"

Аннотация
Проблемы экономического роста после социализма, устойчивости этого роста, факторов, которые на него влияют, - все это выходит сегодня на первый план. Двадцать лет назад, благодаря так называемой комплексной программе научно-технического прогресса в Советском Союзе действовал мощный блок научных учреждений, которые занимались исследованием долгосрочных проблем экономического развития. Подавляющее большинство экономических институтов давали свои прогнозы относительно того, какой будет наша страна через двадцать лет. К реальной жизни такого рода исследования имели мало отношения, тем не менее, они позволяли организовывать обсуждения существовавшей экономической проблематики. В то же время практически никто не составлял прогнозы о том, какой будет отечественная экономика через три, через шесть месяцев или в течение ближайшего года.

Сейчас ситуация во многом обратная. Мы располагаем большим числом квалифицированных публикаций, в основе содержания которых - краткосрочный анализ и краткосрочное прогнозирование событий в российской экономике. И очень слабо представлены исследования, связанные с долгосрочной перспективой. В условиях бурного переходного периода такой перекос был неизбежным, но сейчас ситуация объективно меняется. Произошла глубокая трансформация собственности. В крупных российских компаниях составляются программы долгосрочного развития, идет работа над крупномасштабными инвестиционными проектами. Для того, чтобы их осмысленно осуществлять, необходимо понимать, какой станет окружающая среда к тому времени, когда инвестиционный проект будет реализован. Мы ведем переговоры о вступлении во Всемирную торговую организацию, и, надеюсь, они будут достаточно эффективными. Между тем, вести их, не имея представления о долгосрочных приоритетах в области банковского сектора, сферы услуг, отраслевой структуры экономики и т.д., крайне трудно. Естественно, что и у власти, и у бизнеса объективно растет спрос на работы, связанные со стратегией развития экономики.

Есть еще одна проблема, которую не следует игнорировать. За последние полтора-два года в ряде важных для экономики областей были проведены довольно глубокие и важные структурные реформы. Но, к сожалению, способность любого правительства проводить глубокие структурные реформы ограничена. Года через полтора активность в реформировании начинает неизбежно снижаться - просто так жизнь устроена. Кажется, что присутствует некий фантом деятельности, желание что-то улучшить, происходит какая-то суета, а вот экономический рост неустойчивый. Получается, что реформы вроде бы есть, а счастья нет …

Тут-то и возникает соблазн прибегнуть к патентованным средствам: начинаем "дергать" за отраслевые приоритеты, обсуждать вопросы субсидирования той или иной отрасли, делать прочие малоосмысленные с точки зрения экономической политики вещи, которые скорей всего ни к чему, кроме роста коррупции и дополнительным препятствиям на пути экономического роста, не приведут. Понимание того, что происходящее в экономике сегодня имеет свои корни в событиях начала 90-х годов (а от осуществляемого нами сейчас в огромной степени зависят перспективы роста в 2005-2010 году) свойственно любому серьезному исследователю. Значительно труднее добиться, чтобы это понимание стало свойственным обществу и тем, кто принимает принципиальные политические решения. В этой связи, мне кажется, важнейшая задача, которая перед нами стоит, - избежать того, что Хайек называл "пагубной самонадеянностью". Нужно прежде всего четко представлять себе границы, того, что мы, собственно, знаем об экономическом росте и, особенно, о постсоциалистическом экономическом росте. В противном случае наблюдается грустная закономерность: чем меньше некто знает о росте, чем меньше изучал он данную проблематику, тем с большей готовностью выдает по этому поводу разнообразные экономико-политические рекомендации.

В прошлом году была опубликована интересная работа профессора Уильяма Уэстерли, перечитав которую, еще раз понимаешь, что, к сожалению, и сегодня, спустя два века углубленного изучения, мы знаем об экономическом росте немногим больше того, что знал Адам Смит в конце XVIII века. А именно: для богатства народов, т.е. для экономического роста, необходимы в первую очередь мир, низкие налоги и разумные законы. В общем, весь массив знаний, который мы накопили за два с лишним столетия, не очень много прибавляет к тому, что было понятно к концу XVIII века. И это не потому, что экономисты уделяли мало усилий исследованию этого вопроса, просто проблемы оказались предельно сложными. Мы изучаем не стационарную ситуацию, а постоянно изменяющийся процесс, и то, что лет тридцать назад казалось абсолютно очевидным, воспринимается и трактуется сегодня совершенно иначе. В середине-конце восьмидесятых было крайне трудно понять, например, что Япония стоит перед тяжелейшим кризисом экономического роста. Сегодня это совершенно ясно. Связано это, видимо, со спецификой японских институтов и трудностью их адаптации к постиндустриальной фазе развития страны.

Мы гораздо лучше знаем, чего не следует делать, если мы не хотим остановить экономический рост, нежели то, что можно и нужно предпринять для его форсирования. Не нужно манипулировать валютным курсом и допускать образование черного рынка. Не нужно допускать высокую инфляцию. Не нужно допускать крупный бюджетный дефицит. Желательно иметь менее коррумпированную бюрократию. Желательно опираться на хорошо работающую правовую и судебную систему... Этот набор условий достаточно изучен и понятен. Но все попытки ускорить рост на основе набора нестандартных рецептов - ускорения инвестиций, вложений в ту или в другую отрасль - все это, к сожалению, оказывается мало результативным. При доставшейся нам в наследство крайне неэффективной бюрократии риски ошибок в выборе отраслевых приоритетов особенно велики.

К тому же надо помнить, что решаем мы не задачу догоняющего индустриального развития, где в качестве ориентира можно взять образ структуры экономики более развитых стран и пытаться этот образ сымитировать. Мы решаем другую, гораздо более сложную задачу - задачу догоняющего постсоциалистического постиндустриального развития, где сами закономерности развития изучены существенно хуже, где перемены происходят очень быстро. И есть огромный риск того, что, выбрав и реализовав некий отраслевой приоритет, мы окажемся перед досадным фактом: результаты этой реализации никому не нужны, не востребованы рынком. Именно по такой причине инвестиции усилий в создание гибкой системы национальных институтов, обеспечивающих рост, являют собой гораздо более осмысленный выбор, нежели попытка выстроить ту или другую конкретную модель структурной отраслевой политики.

В последние годы укоренилось понятие "клуба конвергенции", т.е. набора стран, в котором менее развитые страны с меньшим уровнем ВВП растут в долгосрочной перспективе темпами более высокими, чем страны более развитые. Этим клубом охвачен отнюдь не весь мир, а Советский Союз выбыл из него еще в конце 70-х годов. По всей видимости, содержательная база конвергенции - это способность стран, соответствующих национальных институтов обеспечить эффективный обмен рыночно ориентированной информацией о технологиях, которые могут быть применены в менее развитых странах, обеспечивая им более высокие темпы экономического роста, чем имеют те страны, которые находятся на грани собственных технологических возможностей. Сложнейшая задача России сегодня - надежно закрепиться в "клубе конвергенции". Мне кажется, это играет роль неизмеримо более важную, чем величина темпов роста (скажем, 3% или 4%), которых нам следует добиваться в 2002-2003 году.